ЧАСТЬ 1: О дискриминации, «единорогах», поиске себя, встрече с мужем и чувстве эмпатии
— У войны не женское лицо, а у бизнеса, Татьяна?
— Не могу отвечать за весь мир, но в России, на мой взгляд, тема дискриминации по половому признаку не стоит остро. Наверное, это пошло с советских времен, когда женщине не запрещали строить карьеру и заниматься любимым делом. Сколько представительниц так называемого слабого пола стали директорами школ, совхозов, заводов и фабрик…
— Не соглашусь. Женщина могла расти до определенного уровня, но первыми руководителями все равно оставались мужчины. Да и бизнеса, справедливости ради, в советское время не было.
— Возможно, вы правы… В 2018 году меня пригласили на прием к французскому послу. Тогда этот пост занимала Сильви Берманн. Она собрала известных российских женщин — общественных деятелей, политиков, предпринимателей, журналистов. Обсуждалась проблема гендерного неравенства в обществе и, в частности, в бизнесе. Помню, сильно удивилась: в Wildberries главное — справляешься ли с обязанностями, проявляешь ли инициативу. Если да, не будет никаких преград для профессионального роста. И неважно, юноша ты или девушка.
Что же касается предпринимательской сферы в России, в последние годы вижу много женщин, которые с успехом продвигаются по карьерной лестнице и становятся у руля компаний.
— Но в определении «бизнесвумен» русское ухо по-прежнему улавливает оттенок экзотики.
— Слово ведь иностранное. В нашем языке много заимствований, не имеющих женского рода. Скажем, автор, режиссер, композитор. Анна Ахматова кто — поэт или поэтесса?
Так и с бизнесом.
— Вот и Forbes выпускает отдельный журнал о дамах… Кстати, обращали внимание на товарок, соседствующих с вами в топе списка самых богатых женщин России? Елена Батурина, Татьяна Ковальчук, Лилия Ротенберг, Елена Рыболовлева…
— Ни с кем из перечисленных вами лично не знакома. Недавно встречалась с Ольгой Белявцевой, которая создавала линейку детского питания под маркой «ФрутоНяня». Если не ошибаюсь, она тоже входит в женскую десятку Forbes. Мы обсуждали возможное сотрудничество.
— Я к тому, что талантливыми предпринимательницами у нас зачастую оказываются жены уже состоявшихся в бизнесе мужей либо вторые половины губернаторов, мэров и министров. В этом смысле ваша история нетипична.
— Пожалуй… Во всем мире топ списка Forbes — мерило успеха в сфере бизнеса, но в России многие не очень позитивно относятся к этому рейтингу. Некоторое время назад мне даже предлагали поучаствовать в дискуссии, не стоит ли, как сейчас модно, обнулить список, составить новый из настоящих self made, чтобы можно было ими гордиться.
Не знаю, реально ли такое в принципе, поверят ли люди. Пока этого точно нет. Замечаю и на себе, на том, какая реакция сейчас и что было в прошлом году, когда Wildberries назвали компанией-«единорогом».
Хотя в нашем случае название не совсем верное.
— Почему?
— Термин unicorns (от англ. «единороги» — прим. ТАСС) применяют к стартапам, которые смогли за короткое время при помощи венчурных инвесторов поднять миллиард долларов, довести капитализацию до этой суммы. Но мы ничего не поднимали, мы заработали. Wildberries — не про продажу акций.
Впрочем, я сейчас немножко о другом. Обратила внимание, как изменилось отношение многих, когда меня поставили во главе женского списка российского Forbes. Словно это не честь или награда, а клеймо. Обрушилось огромное количество негатива, хотя в 2019-м, после объявления нас «единорогом», в основном все радовались и поздравляли. А по сути что изменилось? И разве не логично вырисовывалось еще в прошлом году, что компания продолжит рост, а значит, произойдет и смена лидера списка Forbes?
— При личном общении тоже ощутили перемены в настроении окружающих?
— Я всегда общалась с теми, кого хорошо знаю. За последнее время круг контактов, конечно, заметно расширился, но мне везет на хороших людей и интересных собеседников.
