По случайному совпадению, хотя ничего случайного не бывает, меня одновременно, хотя и по-разному, выбрали книги о двух великих поэтах, мировых классиках. Я держусь твёрдого убеждения, что не столько читатель выбирает книгу, сколько книга, если это настоящая КНИГА, а не просто полиграфическая продукция, выбирает читателя. Книга ведь живое существо, когда она, опять же, не только полиграфически, т.е. телесно-материально, осуществлена, но и обладает духом и душой благодаря тексту талантливого автора…
Итак, одна из выбравших меня книга принадлежит перу Андре Моруа. Это книга «Олимпио. Жизнь Виктора Гюго». Вторая. Удостоившая меня своим вниманием, книга из серии «Жизнь замечательных людей» о великом поэте древнего Китая Ду Фу. У меня с детства есть привычка, кому то наверняка покажущаяся странной — я не могу хранить верность одной книге, я читаю одновременно несколько книг, порой вовсе разных по жанру. Но на сей раз моя читательская «неверность» стала поводом для раздумий, ведь читала я одновременно-параллельно книги о биографиях двух великих поэтов – Запада и Востока. Оба великие, но один – олицетворение Европейской культуры, второй – поэт Восточной китайской традиции. Удивило меня многое, но сейчас хочу остановиться на детстве – у обоих поэтов разных эпох и континентов оно поразительно похоже. Оба не слишком-то залюбленные дети, семьи хоть не простонародные, но скорее именитые, чем богатые, на упадке материального. Оба поэта в детства озабочены поиском смысла жизни, когда все «нормальные» дети просто наслаждаются жизнью.
Вопрос «В чём смысл жизни?» возникает гораздо позднее, да и то далеко не у всех. Каждый ищет на этот вопрос только свой ответ, подсказки даже уважаемых тобой людей и даже книг мало эффективны, но хорошо, что хоть они есть… К примеру, я в своём детстве нашла ответ на вопрос этот – что смысл жизни в чтении. Хотя детство у меня было весёлое и в стиле ЭКШН, да вот только одного экшена мне, как и всякому русскому человеку, недостаточно для ощущения полноты бытия.
Собственно, я нашла верный ответ. Потому что книги – лучшие друзья человека. Хорошие книги, разумеется. Потому что плохие книги могут испортить нас похлеще плохих друзей! И вот читаю и вижу с улыбкой, что и юный Виктор Гюго, и юный Ду Фу, помыкавшись с таким вопросом, каждый независимо друг от друга, в одиночку, ибо родителям было не до детских вопросов, пришли к книгам, пришли поистине к «запойному» чтению. И неважно, что один был роялист, второй конфуцианец. Учителями им стали древние книги! У Гюго – античность, он весь от плоти и крови дитя великой античности. У Ду Фу – великий Конфуций и поэзия, которая в Китае тогда была едва ли не самым главным и уважаемым занятием. Во времена Ду Фу в Китае невозможно было поступить на госслужбу, если ты не умел писать стихи… Такие разные Виктор Гюго и Ду Фу. Но поразительно похожи в том, что принадлежат к редкой породе людей под названием природные поэты, которым никак не живётся спокойненько в стиле одного только экшена. Оба стали титульными личностями для своих национальных культур. Эти недолюбленные родителями мальчики, которые, быть может, в силу своей недолюбленности так рано озаботились вовсе недетскими вопросами.
К вящему своему удивлению недавно обнаружила своего писателя-однофамильца в древнем Китае. Кан – фамилия, можно сказать, международная. Она и корейская, и японская, и еврейская, и даже вроде как американская… Она встречается повсюду. И она, думаю, осколок некоего древнего праязыка. В Сибири множество рек имеют имя с окончанием на КАН. Кан – это река, так считается в Сибири. Реки Абакан, Казанкан, Маянкан, и так далее. Ну и просто река КАН и город Канск, стоящий на ней. А ещё на крайнем севере, то есть далеко-далече от Сибири, есть Канозеро, это там, где мистический гиперборейский Кольский Север… В Китае очень почитается поэт Ду Фу. Но даже во времена великого Ду Фу (а это было ну очень давно!) мой однофамилец ЦЗЫ КАН считался великим поэтом древности. Возможно, он был даже современник Конфуция и/или Лао Цзы.
Великий поэт-однофамилец, как жаль, что мы с тобой разминулись в тысячелетиях!.. Утешаюсь строфой советской поэтессы Вероники Тушновой, но эта строфа точно в тему:
Пусть он думал и любил иначе,
И в столетьях мы не повстречались…
Если я от этих строчек плачу,
Значит, мне они предназначались…
