Безмерно люблю свой дом, свой родной город Алматы! И сегодня, если вы хотите спросить меня о том, что я пережил и перечувствовал за эти дни вместе со своей супругой, отвечу – мне горько и больно за то, во что превратили Алматы экстремисты, – говорит Май Унденович Хван, ветеран спорта, великий спортсмен, которым гордится страна, мудрый педагог и просто замечательный неравнодушный гражданин Казахстана, истинный патриот своей страны, член Совета старейшин АКК, без которого сегодня не принимается ни одно значимое решение. – Мне горько было видеть из окна своей квартиры, как в основном молодые люди рушат все перед собой и как в буквальном смысле этого слова горит под ними земля и больно за то, что чистый, добрый, красивый наш город теряет свое лицо…
…В эти трагические дни бесчинств и погромов в Казахстане наш ветеран и друг Май Унденович оказался в эпицентре самого пострадавшего и крупного города страны — Алматы – его квартира находится в доме около Площади Республики. Зная об этом, мы все очень переживали за нашего дорогого Мая Унденовича. Спешим сообщить всем его друзьям и коллегам-спортсменам, которые «разрывают» телефон и спешат с ним связаться: сегодня уже все в порядке. Мы попросили Мая Унденовича поделиться пережитым. Мы записали его рассказ по телефону.
– Из одного окна моего дома у нас просматривается площадь и даже дорога к родному стадиону. До недавнего времени я этот факт рассматривал, как событие знаковое, символичное и всем друзьям из других городов сообщал, что, мол живу в сердце Казахстана, на пересечении улиц, где постоянно проходят главные спортивные события Казахстана. Утром 5 января наши дома оказались тоже на пересечении улиц, по которым двигались тысячи людей с плохими намерениями. Такой черный поток людей, кстати одетых с иголочки, в единую форму черного цвета и обутую в хорошие сапоги, видеть (и надеюсь, не придется больше видеть никому!) мне в жизни не приходилось, а видел я, поверьте человеку, которому за 90, немало в этой жизни. Когда я разглядел этих молодчиков поближе, то увидел в их руках арматуру, ломы и прочие железки, с которыми мирные демонстранты на митинги не ходят. Стало страшно и в основном, не за себя, я достаточно прожил и посмотрел в этой жизни. Не кривя душой, скажу, испугался за город! Особенно я почувствовал, как мы, алматинцы, сегодня беззащитны, когда увидел, как полиция была поглощена этой черной толпой, когда начали гореть машины, а позже – греметь выстрелы и никто не мог это безобразие остановить. Это страшно! Ощущение этой беспомощности не передать словами…
Во второй день я «умудрился» выйти к подъезду и вдруг увидел идущего на площадь молодого человека, которому нет и тридцати. Он, как, впрочем, большинство «демонстрантов», был все в той же черной форме, подтянут, хорошо накачен (я имею в виду спортивную подготовленность). Молодой человек остановился вдруг и спрашивает с вызовом:
– Ты куда идешь?
– Туда же, куда и ты! – нашелся я что ему ответить.
Думаю, если бы я начал его отговаривать или воспитывать, в меня бы полетел какой-нибудь лом.
На какое-то время я остановил свой взгляд на этих юношах. Возраст от 18 до 28, холодные тупые взгляды, внутреннюю суровость не забуду никогда. Это не алматинцы, я просто уверен. Чужие, разозленные люди, которым глубоко наплевать на то, что дорого нам, что свято для нас. Такие легко громят, убивают, насилуют… У них нет моральных преград.
Больше я на улицу не выходил. Стреляли, все вокруг горело. У супруги давление подскочило, я почувствовал учащенный пульс… Состояние было ужасное. В какой-то момент стало понятно, что сейчас возможно все и некого позвать на помощь. Окно, выходящее на площадь, у нас не защищено ничем, и я в какое-то время подумал, что надо бы решетку поставить, но другая мысль перечеркнула эту: «Ну, выломают и что? Вооружатся дополнительной арматурой…». Оставили все на волю случая и везения. Снизу свистели пули, где-то у соседей выстрелом выбило стекло. Тревожные ночи, не менее тревожные дни казались вечностью. В чем было спасение? В телефонных звонках друзей (хорошо, что от обычного телефона, как многие, мы не отказались). Звонили из Канады, из Америки, из Москвы, из Санкт-Петербурга. Никуда не ходили, конечно. Все закрыто, в домах темно. Отшучивался. Мол, продукты закончатся (а мы впрок не покупаем ничего), есть опыт употребления в пищу растительности, вон, на подоконниках, сколько комнатных цветов! Ну, это, конечно, горькая шутка тех дней. Первым, рискуя попасть под горячую руку экстремистов, приехал с продуктами руководитель Ассоциации корейцев Казахстана Сергей Геннадьевич Огай. Спасибо ему! Я, конечно, очень сильно возмущался – рисковать жизнью не надо. Но в то же время я понял, что обо мне все беспокоятся. Потом мои друзья-спортсмены приехали, послушал по новостям обращение нашего смелого и решительного Президента Касым-Жомарта Токаева. Весь светлый мир с нами! Это дорогого стоит.
Сейчас все в порядке. Сейчас приходит осознание и вопрос: «Кто эти подонки?! Кто покусился на наш добрый город с замечательными алматинцами?! Мы должны быть внимательными, кто живет по соседству, чем занимаются приезжие откуда-то люди, как они на нас смотрят, чем живут… Еще в далекие 70-е был во Франции. Нас тогда, помню встретил тренер и пригласил в гости. Меня тогда поразило, что никто из соседей в его доме не знал друг друга вовсе и никто никому не был интересен. Мы же – другими были. Мы в гости друг к другу забегали и, въезжая в квартиру на постоянное место жительство, всегда интересовались, кто у нас в соседях. Думаю, нужно возвращаться к тому менталитету или хотя бы знать, кто живет рядом.
…Действительно. Получилось так, что Май Унденович, не выходя из дома, был в эти дни в самом пекле трагедии.
– Так, Май Унденович, это «хрущевка», то есть квартира, которую Вы называете еще и подарком от Хрущева, где Вы живете сейчас, и в 1986 году в декабрьские события была в центре конфликта, на который было приковано внимание всего бывшего Союза? – не удержалась я от дополнительного вопроса.
– Нет, тогда я был на работе, в институте физкультуры. Но тоже оказался в центре декабрьских событий. Помню, увидели толпу еще издалека. Всех студентов «загнали» на второй этаж в аудитории, сами с преподавателями вышли к выходу на первый этаж. Вдруг дверь с грохотом вылетает и заходит человек 50. Я выхожу вперед и говорю им спокойным голосом примерно следующее: «Вы, ребята, находитесь в вузе, где учатся спортсмены. Все они на 2-м этаже. Мы их сюда не пускаем. Если они спустятся, то прольется кровь. Вам это нужно?! Вы лучше идите куда шли, здесь вам делать нечего». Они потоптались на месте и выбежали на улицу.
– Ну, они же могли отреагировать, а потом уйти.
– Могли, но не отреагировали.
Проверенный, умудренный то ли жизненным опытом, то ли какой-то данной ему от природы интуицией человека, знающего хорошо жизнь с ее задачами никогда не терять самообладания, Май Унденович преподнес своим поведением и нам с вами уроки. Когда я ему говорю об этом, он отвечает:
– Я же еще и педагог. Нужно сделать нам всем выводы и пожелаем друг другу, чтобы повторения того, что произошло, не было. Будем вместе беречь свой милый город, свою страну. Я вижу, что все уже приводится в порядок. Город оживает и совсем скоро мы снова будем радоваться жизни и восхищаться неповторимым обликом Алматы.
Ассоциация корейцев Казахстана — «Коре ильбо» (январь 2022)
Человек-легенда
31 декабря 1958 года председатель Спорткомитета СССР Николай Романов подписал приказ о присвоении звания «Заслуженный тренер СССР» Маю Хвану. Ему было только 28 лет. В возрасте, в котором еще становятся чемпионами и штурмуют рекорды, казахстанский тренер был признан профессором конькобежного спорта.
Любители спорта до сих пор помнят имена легендарных конькобежцев того времени – 6-кратную олимпийскую чемпионку Лидию Скобликову, победителей первенств мира, Европы и олимпийских игр разных лет Бориса Шилкова, Виктора Косичкина, Валентину Стенину, Людмилу Титову, Юрия Сергеева, Галину Степанскую, Николая Гуляева, Роберта Меркулова, Павла Беляева, Нину Статкевич, Эдуарда Матусевича, Светлану Бажанову, Веру Краснову, Юрия Ивашкина и многих других.
Но мало кто знает, что не будь в свое время высокогорного катка Медео и Мая Хвана, не прозвучали бы на весь мир так громко эти имена. Потому что Медео и Хван – неразрывны.
Кто этот кудесник льда? Почему спустя десятилетия только ему удается собрать вместе со всей России уже немолодых, но юных душой чемпионов. Как это случилось в канун 2009 года, когда в одном из небольших московских ресторанов они собрались на традиционный ежегодный сбор?
… В 1949 году после окончания физкультурного техникума в Петрозаводске Хвана направили на дальнейшую учебу в Ленинградский институт физкультуры имени Лесгафта по специализации вело-конькобежный спорт.
— Почему велоконькобежный? – рассказывает Май Унденович. – Тогда не было понятия о круглогодичных тренировках, специальных упражнениях и так далее. Зимой велосипедисты для поддержания формы бегали на коньках, а конькобежцы летом крутили педали велосипеда. Где-то на четвертом году учебы меня очень заинтересовал вопрос: «В чем же кроются резервы большого спорта, где их искать и как задействовать?».
В то время советские конькобежцы заметно отставали от ведущих зарубежных спортсменов, что шло вразрез с указаниями самого высокого начальства.
Задача была поставлена конкретная: выйти на передовые позиции в мире, переписать таблицу рекордов в свою пользу, но… К примеру, рекорд Советского Союза на дистанции 500 метров среди мужчин был 43,2 секунды, а мировой – 41,8… А чтобы догонять нужен был хороший лед, не такой, как в Свердловске или Иркутске: там его заливали из шланга, качество – никакое, о рекордных результат и мечтать не приходилось.
И в федерации возник вопрос о необходимости поиска подходящего по климатическим условиям места для строительства нового катка. Искали на Кавказе, в Грузии, в Карпатах, на Сахалине, но нашли идеальное место лишь в урочище Медео. В январе 1951 года под Алма-Атой были показаны просто фантастические секунды, превосходившие мировые рекорды.
Дебют на «Медео» для советских скороходов был фантастическим: мировые рекорды здесь превысили и повторили Борис Шилков, Юрий Сергеев, Софья Кондакова…
По распределению выпускника Хвана направили в Смоленский институт физкультуры с заданием организовать там кафедру. Но Май в 23 года еще и сам мог показывать приличные результаты, его тянуло на каток, на глазах становившийся легендарным. В 1953 году Май Хван стал руководителем новой кафедры велосипедного и конькобежного спорта. Хван собирает первую группу и в 1954 году экстерном выпускает специалистов. В том выпуске были Асенов, Матущак и другие люди, ставшие впоследствии знаменитыми в спорте личностями.
За счет чего же молодой специалист Май Хван выдвинулся в число самых перспективных тренеров во всем Советском Союзе? Ведь после войны усердно работали и неистово тренировались многие наставники и спортсмены, занимались по три раза в неделю по два часа. Но, к примеру, пловцы начинали тренировки с приходом теплых дней, а конькобежцы – с первых заморозков, о круглогодичном тренировочном процессе и речи не шло.
Да и как до такого додуматься, если у пловцов не было закрытых бассейнов, у баскетболистов – игровых залов? Всё – на улице, весь спорт под открытым небом. Хван начал использовать велосипед как основное средство подготовки конькобежцев, многие скороходы, к слову, потом стали мастерами спорта по новой для себя дисциплине. А велосипедисты, зимой занимавшиеся на льду, выполняли нормативы мастеров спорта по конькам.
Не все поняли, в чём начинаются революционные преобразования в большом спорте. Одна алма-атинская газета в своей реплике так и написала: у нас появился новый тренер, который непонятно чем занимается – коньками или велоспортом? Тем временем Хван изменил весь режим тренировочной работы и для конькобежцев, и для велосипедистов. Трудно было: Май Унденович создал в Казахстане федерации по этим видам спорта, под его началом были обе сборные нашей республики, выступавшие на летних и зимних Спартакиадах народов СССР и выигрывавшие как многодневные велогонки, так и серьезные старты на льду «Медео».
Одному справиться с таким объемом работы становилось все труднее, но у Хвана уже появились помощники – Борис Лепёшкин, Герман Панов, Сергей Ердаков… Многие из них впоследствии были замечены в Москве и приглашены на работу в столицу. К примеру, Сергей Ердаков свыше тридцати лет возглавлял велосипедный спорт в Советском Союзе и России.
В середине и конце пятидесятых годов в Казахстане появились сильные конькобежцы Канлыбаев, Гейдерих, Назаров, Шабаров, Малышев и многие другие. Побеждая на серьезных соревнованиях и демонстрируя при этом результаты, близкие к мировым рекордам, а то и превышающие их, они во весь голос заявили о появлении на конькобежной карте мира нового центра – Казахстана, а заодно и о правильности методики круглогодичной подготовки спортсменов, внедренной молодым тренером и преподавателем физкультурного института Маем Унденовичем Хваном.
Так в 1958 году в возрасте 28 лет Хван стал первым заслуженным тренером СССР в Казахстане. Ни до, ни после него во всем большом Советском Союзе столь молодых заслуженных тренеров СССР не было. В Алма-Ату он приехал вооруженным современной системой тренировок, увлеченным спортивной наукой, и в тогдашней столице Казахстана смог осуществить многие свои задумки.
Долгие годы Май Хван возглавлял федерацию коньков и велоспорта Казахстана, был старшим тренером сборной республики по конькам и 20 лет – тренером сборной СССР. В истории конькобежного спорта золотыми буквами вписаны имена Владимира Гейдериха, Геннадия Подковырова, Валерия Троицкого, Александра Керченко, Игоря Назарова, Олега Шабарова, Юрия Малышева, Юрия Трошина, Капитолины Серегиной, Натальи Солдатовой, Людмилы Мироновой и многих других. Что ни спортсмен – то уникальная личность: кто – рекордсмен мира, кто – чемпион Советского Союза, Всемирной зимней универсиады, участник Олимпийских игр. Частицу своего труда внес в их становление и Май Унденович Хван, подготовивший за годы своей тренерской работы около 120 мастеров спорта.
Особо плодотворными были сотрудничество и совместная работа Хвана с такими видными учеными, как профессор Александр Давыдович Бернштейн, Анатолий Григорьевич Зима, Максут Омаров, Александр Сергеевич Иванов, Александр Николаевич Макагонов и многими другими. Май Унденович учился всю жизнь: и когда создавал лабораторию «Высокогорье и спорт», и когда в 1965 году с его деятельным участием в Алма-Ате проводился первый международный симпозиум по акклиматизации спортсменов, и когда выезжал на соревнования за рубеж, смотрел выступления ведущих скороходов мира на Олимпийских играх.
В 1971 году Хвану предложили должность старшего тренера сборной СССР и двухкомнатную квартиру в Москве. Но он решил остаться в Алма-Ате, где у Мая Унденовича были группы мальчишек, юношей, молодежи, взрослых конькобежцев. Ему было интересно довести каждого до результатов и высот.
Юрий Лифинцев, Алма-Ата
«Российские корейцы» 2009
