Доктор исторических наук, профессор Герман Ким, директор Института азиатских исследований Казахского национального университета им. аль-Фараби
Пожалуй, в этом заключаются метаморфозы научного дискурса коре сарам — русскоязычных корейцев стран СНГ. Образно говоря, эстафета, переданная нынешним «коресарамоведам» выпала из рук, так как желающих подхватить ее не оказалось.
Инициатива, начало которой восходит к русским авторам 19 века, исследовавшим корейских переселенцев в Российской империи и имевшая продолжение до наших дней, оказалась упущенной. Она перешла, как это ни звучит парадоксально, к зарубежным ученым. В советское время исследования коре сарам не запрещалось, но и не особо поощрялись. Хотя сказались и «хрущевская оттепель», и «плановые темы».
Поэтому появилась книги Ким Сын Хва «Очерки по истории советских корейцев», Иосифа Кима «Советский корейский театр» и статьи Розы Ш. Джарылгасиновой, Юндвиги В. Ионовой по этнической культуре корейцев Казахстана и Средней Азии, диссертации по этноязыковой характеристике советских корейцев Ильи Г. Югая, песенному искусству Тен Чу и т.д.
Но строгое табу было наложено на многие темы, связанные с депортацией, репрессиями, службой в трудовой армии и так далее. Советские архивы держали документы по этим темам за семью замками, ибо с них не сняли грифы «оглашению не подлежит», «секретно» и «совершенно секретно». На волне горбачевской перестройки народу, объединенному под общим названием — советский, позволили вспомнить и ощутить свое этническое разнообразие. Конец 1980-х и первая половина 1990 года — это время ренессанса этнической идентичности советских людей. Корейцы, как и все другие этнические меньшинства с энтузиазмом принялись возрождать народные традиции, учить забытый корейский язык, интересоваться своим прошлым.
Начиная со второй половины 1980-х годов вплоть до окончания «жирных» нулевых длился книжный бум о коре сарам. Брошюры и книги, фотоальбомы и сборники архивных документов, материалы научных конференций и антологии короткой прозы печатались от Москвы до Владивостока — повсеместно, где проживали численно значимые группы корейцев. Писали все: журналисты, пенсионеры, ученые всех мастей от историков до математиков. Львиную долю публикаций можно смело отнести к дилетантской публицистике. Изданий профессиональных исследователей наберется немного, да и они носили широкий и общий характер.
Об этом говорят названия книг: «История корейцев Казахстана»; «Корейцы Республики Узбекистан», «Очерк истории корейцев России», «Корейцы Кыргызстана», «Корейцы Белоруссии». К тому же основная часть авторов относились к поколению советских ученых – марксистко-ленинских философов, историков и юристов. Однако их труды раскрыли в общих чертах историческое прошлое коре сарам. Особое внимание было уделено депортации 1937 года, с которой связаны острейшая психологическая травма, боль страданий и потерь.
Экспресс-издания, замелькавшие на волнах этно-ренессанса и свободы слова, возникшей после смерти Главлито, породили горку брошюрок и книжек под условным названием «коре сарам». Однако графоманский зуд, через десятилетие прошел как корь или иная детская болезнь. Следует однако признать, что в оставшейся полиграфической «горке» содержались местами пласты «полезной руды», и даже «золотые жилки».
На рубеже миллениума в постсоветском пространстве произошли кардинальные изменения и сменилось поколение ученых, появились исследователи получившие западное образование, владеющие английским языком, знакомые с новейшими теориями и методами научного анализа.
В России ученую степень кандидата наук эквивалентные западному PhD получили Жанна Сон, Елена Фаттахова, Лариса Сим, Ольга Ворожищева, Екатерина Ким Екатерина, Виктор Тэн, Александр Петров и др. Продолжили свои исследования по корейцам России кандидаты и доктора исторических наук Бугай Николай, Пак Борис, Белла Пак, Владимир Ли (Ли У Хе), Герасим Югай, Ирина Нам и др. Отдельно следует отметить исследования по субдиаспоре сахалинских корейцев, выполненные Бок Зи Коу, Кузиным Анатолием, Пак Сын Ый, Дин Юлией и др.
По корейской диаспоре Узбекистана защитили кандидатские диссертации Рахманкулова Адолат и Тэн Михаил. Заметный след оставили в исследовании корейцев Узбекистана д.ф.н. Ольга Ким, д.и.н. Герон Ким, к.ф.н. Илья Югай, канд. философ. наук Валерий Хан, Однако в Узбекистане нет ни одного ученого, получившего степень доктора наук по корейской диаспоре.
В Казахстане докторские степени за диссертации по коре сарам получили историки Кан Георгий, политолог Мен Дмитрий, филологи Сафронова Людмила, Темирбулат Алуа, лингвист Пак Нелли и около двух десятков исследователей корейской диаспоры стали кандидатами разных наук. Ким Герман, защитив докторскую диссертацию по истории иммиграции корейцев (в мировом масштабе) пробился за рамки коресарамоведения».
В других странах СНГ, ни в Центральной Азии, ни в Украине или Белоруссии не появилось исследователей диаспоры, именуемой себя коре сарам. На то есть понятные причины: малочисленность корейской диаспоры, эмбриональная стадия корееведения, как отрасли науки и вузовской специальности, отсутствие спроса и интереса к теме.
За прошедшие 20 лет появись специализированные исследования, сфокусированные на какой-то отдельной стране СНГ или регионе. Кроме истории ученые обратили внимание на демографические процессы, межэтнические браки, традиционную бытовую культуры, коре мар – язык корейских диаспор СНГ, диаспорные общественные организации, связь с исторической родиной, особенности менталитета и идентичности коре сарам. Говорить о каком-то систематическом сотрудничестве русскоязычных ученых с южнокорейским профессорами, изучающих коре сарам не приходится. Южнокорейские профессора, получившие гранты на полевые исследования или исследование коре сарам включают в проект как одного-двух ученых из стран СНГ. Но реального сотрудничества нет, каждый пишет свою часть общего отчета или в лучшем случае книги.
Следует отметить, что за последние годы появились справочные книги: сборники кратких биографий известных корейцев в Казахстане, Узбекистан, России и Кыргызстана, сборники архивных документов по истории советских корейцев, фолианты — энциклопедия корейцев СНГ и энциклопедия корейцев Казахстана, руководства по совершению ритуалов, соблюдению традиций и обычаев, книги рецептов корейской кухни, сборники корейских народных песен, мемуары и автобиографии.
Однако изрядное количество научных публикаций не принесло пока ни одной монографии о коре сарам, изданной на английском языке в Европе или США. В Южной Корее вышли несколько переводных книг о советских и постсоветских корейцах, но гораздо больше вышло печатных изданий южнокорейских профессоров.
У южнокорейских авторов есть важные преимущества – финансовое обеспечение научных исследований, академическая свобода, возможности выезжать в поле, пользоваться оборудованием и оснащением, нанимать ассистентов и другой техперсонал. Безусловное преимущество южнокорейских коллег – быстрое издание материалов исследований, чем они намного опережают своих коллег в Центральной Азии и России. Так как книги или отчеты по проектам печатаются на корейском языке, они остаются недоступными для русскоязычных коллег и читателей, не владеющих корейским языком.
Отметим еще один казус последних лет — появление молодых, как называет мой коллега Андрей Ланьков «барышень», уехавших набираться знаний за рубеж, освоивших иные языки, вышедших замуж и начавших строить научную или иную карьеру на темах о коре сарам. Относить ли их к «узбекским», «казахским» или российским авторам сложно, видимо, тут решает то, как и кем они сами себя идентифицируют.
В заключение, возвращаясь к заголовку, отмечу, что в Южной Корее есть три научных центра, в которых работают «коресарамоведы»: университете Чоннам в Кванджу, национальном университете Конгчжу и университете Чунбук. В каждом из них есть какие-то наработки, но публикации южнокорейских авторов издаются исключительно на корейском языке и на русский язык почти не переводятся. Добавим к ним еще с дюжину южнокорейцев, защитивших кандидатские диссертации в Москве, Ташкенте, Владивостоке и Алматы. Все они владеют разговорным русским языком, публикуют согласно требований ВАКа (ГАКа) 2-3 статьи в русскоязычных журналах, а вернувшись в Корею, пишут и издают свои труды на родном языке.
А как обстоит дело с финансированием коресаромоведения в странах СНГ? О какой-либо государственно-институциональной поддержке и речи нет. Что-то перепадает эпизодически от диаспорных ассоциаций и организаций и спонсоров. В основном это касается изданий книг или проведения юбилейных конференций. Исследователи из стран Содружества могут поучить индивидуальный грант в Академии или Фонде корееведения, как правило на издание книги или научную стажировку в Корее. Очень редко удается получить грант на групповой проект, но они будут связаны исследованием корейской культуры, корейского языка, кей-попа.
На сегодня русскоязычное «коресарамоведение» сползло в глубокую рецессию. Дело тут в том, что работы общего плана, не требовавшие глубокой «вспашки», стали тривиальными и содержали множество повторов из книги в книгу, порой целыми страницами.
Чтобы вглубь копать узкоспециальную тему необходимо гораздо больше времени и средств, обладать специальными умениями и навыками. На современном этапе актуализировалось знание не одного, а ряда иностранных языков и прежде всего корейского. Несоответствие требованиям времени привело к застою в исследованиях коре сарам. Хотя, беря шире, мы имеем дело с глобальным кризисом соцгумовских наук.
Нельзя не отметить одну новую тему, касающуюся коре сарам, практически полностью перехваченную южнокорейцами. Речь идет о 80 тысячах кореинах (уже ходит цифра с 5 нулями!), находящихся на этнической родине. Феномен корейского исхода из постсоветского пространства: его причины, половозрастной и профессиональный состав мигрантов, вопросы адаптации, отсутствие стабильной работы, стесненные жилищные условия, психологическая травма от даунгрейда и ощущения дискриминации, стресс от непривычного уклада жизни, тяжелых условий труда и пр. – все это должно стать объектом научного анализа. Одним южнокорейским профессорам с этой задачей не справиться.
Можно ли хотя бы в этом сегменте создать равноправное партнерство и сотрудничество? Сомневаюсь…
На сегодняшний день вероятность проведения совместных исследовательских проектов равна нулю. Причины на то разные, как объективные, так и субъективные. Поэтому соглашусь с тезисом, что посткоммунистические соц-гумовские исследования носят сугубо индивидуальный характер.
Более того индивидуализм исследователей из числа русскоязычных корейцев принял эгоистические черты, так как слышатся голоса о сугубо личном научном приоритете, звучат обвинения в поползновениях на уже «застолбленную» тему, в отсутствии ссылок на их публикации и т.п. При этом русскоязычные «кореиноведы» не пишут отзывы на труды коллег, то есть налицо нежелание конструктивного обсуждения исследуемой проблематики и взаимоигнорирование.
Остается надеяться, что упущенные инициативы когда-нибудь вновь вернутся к русскоязычным «коресарамоведам», но для этого им предстоит приложить максимум усилий, как личных, так и коллективных.
