По слухам и наяву

Сеул, 10 марта – ИА РУСКОР. Первый ребенок северокорейского лидера Ким Чен Ына — сын, в то время как пол его третьего ребенка не подтвержден, полагает агентство национальной разведки Южной Кореи (NIS).

«У нас нет подробных доказательств того, что его первый ребенок — сын. Но мы убеждены, что первый ребенок, безусловно, сын, что основывается на разведданных», — заявил  законодатель. Ю Сан Бом из правящей Партии народной власти со ссылкой на информацию NIS. Ю сказал, что слухи о том, что у его сына физические и психические проблемы, не подтвердились.

В прошлом году Ким впервые показал своего второго ребенка, Джу Э, дочь, на фотографиях, на которых они присутствуют на испытательных стрельбах баллистических ракет. С тех пор ее показывали сопровождающей лидера Кима на различные мероприятия и встречи, что вызвало предположение, что ее могут подготовить в качестве его преемника. Но первого и третьего детей Кима никогда не видели на публике.

В текстовом сообщении, отправленном журналистам, NIS позже заявило, что в процессе проверки разведданных выяснилось, что первый ребенок Кима — сын. Законодатель сказал, что NIS еще не обнаружило приказов северокорейских властей, заставляющих людей по имени Джу Э менять свои имена, о чем сообщают некоторые СМИ.

Что касается возможных крупномасштабных военных учений Северной Кореи, Ю сказал, что есть вероятность того, что Север может развернуть разведывательные спутники в апреле в соответствии с инструкцией Кима. Законодатель сказал, что нельзя исключать возможность того, что Пхеньян испытает запуск межконтинентальной баллистической ракеты для полета по нормальной траектории, учитывая технологический спрос и недавние предупреждения, сделанные Ким Йо Чжон, сестрой северокорейского лидера.

Накануне она предупредила, что Север готов предпринять «подавляющие» действия против военных действий Вашингтона и Сеула, поскольку его соперники проводят совместные военные учения с участием американских стратегических активов.

NIS также сообщило, что, по мнению законодателей, на Севере, как полагают, ежегодно не хватает около 800 000 тонн риса, но число людей, умерших от голода, не находится на уровне, который представляет угрозу для режима.